Пандора - персонажное. (Игроцкое надеюсь написать позже)

[melkozver]

Что я могу сказать про Александру?
Она была абсолютно довольна своей жизнью, когда ехала сопровождать Лаэрту на ежегодный прием у Баскервилей.

Она не любила мужа, и вдовство только освободило ее. Она могла распоряжаться своей жизнью - и положение за плечом Лаэрты устраивало ее полностью. Подруга, сюзерен, практически сестра. Общие цели, общий взгляд на мир.

И общее непонимание, к каким чертям летит этот мир.
Алекс с трудом укладывала в голове магию. Ей было легче поверить в тайный зоопарк Баскервилей, чем в ожившие сказки. А потом непонятно, к чему держать это в такой тайне. Ведь знаем мы, что когда кто-то болеет - идут за лекарем, почему делается такая тайна, что если где-то вылазит такая тварь - надо звать Баскервилей?

Раскрываются старые тайны, бередятся старые раны. Она не забыла детской клятвы отомстить за смерть Амалии и слишком привыкла, что знает кому мстить. Лето с Лаэртой на два голоса снова напоминают, что не все так просто, Шелен однозначно уверена, что мстить надо не ему, но кому? Он виновен хотя бы тем, что не уберег ее тогда. И если он действительно продолжает жить - то он виновен вдвойне. Вот только холодный разум Лаэрты гасит ярость, а без ярости дополнительная конфронтация с любым из Баскервилей сейчас не целесообразна. Детский способ - загадать на если/если - и письмо Шелен передается Цвай Баскервиль, а значит - нет.

Раскрываются старые тайны, и Алекс понимает, что ни черта не знает брата. Гордый идиот, столько лет нести все в одиночку и прятаться за идеально подогнанной маской. Забывший, что семья - это навсегда, что сестра выросла давно, и тоже может подставить плечо. Что стоило придти, разделить, посоветоваться, попросить помощи? Алекс знает, что значит поддержка, когда от внутренней боли тяжело сделать следующий вдох. Как важно выплакать, выговорить то, что больше никогда не будет озвучено. У Алекс всегда была Лаэрта. Лето держал все в себе. Дурак. А внутри как то само образуется понимание, что Шелен - теперь тоже семья. А значит - одна из тех, за благополучие кого надо драться любой ценой.

Шелен Рейнсворт, гордая герцогиня, такая непохожая на Лаэрту. Ровные светские разговоры, чуть более теплые, чем равнодушие. Женщина брата, мать, решившаяся на кошмар, ради призрачной возможности вернуть ребенка. Алекс одна из тех, кто, наверное, понимает ее практически в полной мере. Ведь тот, старший, не сумевший родиться - он болезненным осколком живет в сердце. И хоть зарастили ту рану две солнечные макушки дочерей - но приди к ней подобная тварь тогда - и не знает Алекс, сумела бы она отказаться. И сумела бы жить со знанием, что она натворила потом? Потому она может только находиться рядом, и пытаться сказать - ты не хуже, ты не зло, ты просто живая.

Не передать, какой страх испытала Алекс, увидев Эмиля сжимающего медальон Шелен. А когда Демиана попросили подняться в комнату герцогини, заглянула следом, и подумала худшее. Перепугалась, схватила Лаэрту - и испытала огромное облегчение, напополам с неловкостью, когда поняла, что все хорошо. А значит, надо решать другие проблемы.

Раскрываются старые тайны, и вот уже Лаэрта не в себе от ярости, боли и страха за любимых. Спасибо, безумное спасибо Артуру Барме, что указал, что Лаэрте нужна помощь. Старая магия жестока, обманули ли предка Найтреев 500 лет назад, или он сам согласился не важно. Старшая кровь лишена того, что составляет суть Лаэрты - свободы. Права выбора. Магия сильнее верности, сильнее любви, сильнее дружбы. Оно страшно, да, но сейчас же есть шанс, кровь ушла из семьи - а значит - надо пользоваться моментом, чтобы скинуть это ярмо с шеи Найтреев! И как только Лаэрта успокоится достаточно, чтобы услышать - она тоже поймет. Земли, деньги, личные полки - признанному бастарду Найтреев, а герцогство и основная доля наследства - старшему сыну Лаэрты. Найджел будет иметь ресурсы выполнять то, что захотят от него Баскервили, а Найтреи продолжат заниматься делами земными и защитой страны от человеческих угроз. И Лаэрта слышит, Лаэрта принимает, и остается только найти так и не представившегося нам нового главу дома Баскервилей и утвердить соглашение. Алекс почти уверена, что это решение устроит всех, надо только не дать Лаэрте снова сорваться в ярость...

Но мир рушится раньше. И когда Алекс слышит, что Баскервили убивают всех без разбора, она уверяется в том, что магия не доводит ни до какого добра. Она прячется сама и прячет Лаэрту и слышит, как погибает Лето и другие. Боль за них ложится на благодатную почву страха и недоверия, взращенную Лаэртой. А значит надо выжить, добраться до Альдмара и забыть все как страшный сон. Лаэрта порывается бежать, и какое-то время удается ее останавливать, но... Рок неумолим, и Лаэрта, пытаясь выйти, выдает себя тому, кто теперь зовет себя Фангом. Она выходит ему навстречу, а Алекс остается, умирая вместе с ней, но думая, что дети Лаэрты должны знать, кто убил их мать, а значит Алекс не имеет права выйти вслед, как хочет все ее существо. Но Эмиль умен. И Алекс падает рядом с Лаэртой и Лето, ненавидя Баскервилей за их смерть. Последней мыслью она думает, что зря не дала таки Фангу в морду...

Посмертие Алекс странно, но рядом Лаэрта, а значит, еще не все потеряно. Но странная девочка, так похожая на ту, что бегала по замку, только с белыми волосами, что-то говорит о чае. Она называет Алекс Соней - и Алекс засыпает, и дремлет, и вскоре ее перестает волновать что бы то ни было вокруг...

Соня спит в чайнике. Или на плече у человека, к которому ее выносит странное чудище, когда-то бывшее Мирандой Барма. Соня спит.
Все должны спать.